Вучыцця трэба...

Vu_treba

 

                  

 

Представьте себе. Конец семидесятых прошлого века. НИИ прикладных физических проблем одной из республик СССР. Это, так сказать, для затравки, для понимания места и времени.

 

А теперь по существу.

Объявление о поездке для работы по уборке овощей в подшефный колхоз, в лабораториях и службах института восприняли по-разному.

Люди постарше, да в должностях и званиях посолиднее, хорошо понимая, что от этого ежегодного обязательного мероприятия не отвертеться, и принимая всё как данность, со скрипом, бурча, уныло готовились к поездке.

У приемной директора, на доске объявлений вывешены списки отъезжающих.

– Опять я! В прошлом, позапрошлом годах. И вот опять. А работа? Отчёт на носу. Ладно бы в будни. А то в субботу! Ведь святой день: баня, дача, отдых в кругу семьи, да мало ли… Просто не понимаю, куда смотрит руководство?

– Иван Михайлович, туда и смотрит, – за спиной профессора Резникова стоял заместитель директора по кадрам Филончиков.

– И Вам, одному из самых уважаемых работников института, не стоит возмущаться, вы же хорошо знаете, поездка всё одно состоится. Лучше мешочек–другой с собой прихватите, смотришь,  овощей дадут.

– Да я что, я просто так. Куда деться, сельскому хозяйству помогать надо, мы это понимаем.

Профессор засеменил к лестнице.

– Действительно не забыть бы мешки с собой взять. Узелок завязать, что ли?

Институтский народ, тот, что помоложе, против поездки совсем не возражал. Оно конечно, выходной жалко, однако для дела и своего выходного не жаль, а главное, можно и потрудиться, и оторваться по полной. Не впервой такая поездка. Когда ещё так вот, в коллективе побудешь, да еще целый день! И не просто целый день, а день без этих чертовых формул, теорем  и теории! Просто вот так вот пообщаться. И похохмить можно, победокурить, в допустимых пределах, разумеется, и посмеяться,  да и просто пошутить.

Сборы были не долги. Пару замен расхворавшихся, и вот Филончиков, а именно ему, главному кадровику института, доверено возглавить в этом году поездку к шефам, на докладе у директора:

– Пал Палыч, все готово, в списках тридцать четыре человека. Две группы, старшие назначены. Одним словом, мы к поездке готовы. Автобус заказан. Вы что–то будете говорить людям?

– Да нет, я думаю, Вы уж всё предусмотрели, со всеми переговорили, проинструктировали. Кстати, секретарь парткома с вами?

– Конечно, он всегда на такие поездки в первых рядах, и комсомол тоже с нами. Всё будет в порядке, Пал Палыч, не первый раз.

– Товарищ Филончиков, на субботу у нас в лаборатории  у Петрова Сергея Ивановича вылет на зондирование атмосферы, по программе исследования загрязнения почвы. Может, связаться с военными, вертолет, вероятно, и в вашей зоне, где предстоит работать, летать будет.

– Свяжитесь, голубчик,  с военными, забор проб на вашей площадке, в колхозе, можно будет сделать. А пока Красовский, он ведь летит, с пробирками бегать будет, вы овощи загрузите, что нашим сотрудникам дадут. Вертолетом ведь веселее. А я уж тут распоряжусь по машине, да и в институт подвезем. Отсюда и по домам развезете. Как, правильная мысль?

– Спасибо, идея замечательная.

– Ну что же, с Богом, как говориться.

 

Договориться с военными, дело пустячное, они и себе морковки попросили.

Да поможем, какие проблемы!

 

Раннее осеннее утро, ещё темно, зябко. Но дождя, как вчера обещали в прогнозе погоды, к счастью, не было. К шести утра, к главному корпусу института, начал подтягиваться народ. Здесь было назначено место встречи. Автобус – это был вместительный ЛАЗ, уже ждал.

Филончиков, бодро перемещаясь от группы к группе, уточнял, сколько людей прибыло.

– Николай Ильич, у нас вроде бы все.

– А от нашей лаборатории доцент Глебов. Нет, не тот Глебов, который Глебов, а тот, который товарищ Глебов, запаздывает. Да нет! Вон он идет, молодец и гитару с собой, как обещал, тащит. Всё! Всё нормально, будет весело.

– Наши все, только по пути Хасевича надо взять. По Железнодорожной  это, всё  по пути.

А тот Глебов, который не тов. Глебов, всё же опаздывал.

– Петр Тихонович, так, где ваш доцент?  Глебов где? Так, где он?

Начальник лаборатории экспериментальной физики Гальцев, оглянувшись на коллег и не получив поддержки во взглядах, решил сдать доцента, но, не  то, что с потрохами, так, чуть-чуть.

– Он вчера еще говорил, жена приболела, вот–вот родить должна. Может, что случилось? Николай Ильич, он рядом живет, я пошлю кого, разберемся?

– Нет, уже шесть с минутами. Без него обойдемся. Однако имейте в виду, не отработаете за сотрудника, доложу директору.

– Да нет, всё будет в порядке, – обрадовался Гальцев, всё путем!

– Тогда поехали!

Расстояние до подшефного колхоза «Путь Ильича» было примерно семьдесят километров, это около полутора часов  пути. Удобно разместившись в автобусе, кто притих, прикрыв глаза, посапывал, кто мирно беседовал с соседом. Молодежь, так та с гитарой на задних сидениях вспоминала студенческий песенный репертуар.

Замечательно!

И так, по  практически свободной дороге, домчались за час пятнадцать.

 

А вот и правление.

Колхозный сторож, видимо уже предупрежденный о приезде шефов, довольно толково показал, как доехать к полю, где ожидало приезжих местное руководство, во главе с председателем.

– Ждем, ждем, товарищи! Здравствуйте, Как доехали? Ну и  прекрасно, молодцы, молодцы! Морковка ждет. Хорошая уродилась, сочная, чистенькая, просто прелесть. Давно такого урожая не было.  Значит так…

И председатель коротко и доходчиво объяснил как надо её родимую, эту самую морковь, убирать.

– Вона там мешки, ведра, тяпки есть, кто не брал из дому, перчатки дадим. Мешок набрали, значит, сорок килограммов есть. И к дороге, вона туда.  И так до обеда. Обед подвезут к двум часам. Вона там будочка и стол, тамака и вещи положить можно. И рядом видите, маленькая будочка, это тому, кто по нужде захочет, пожалте. Если какие вопросы, вот Кузьмич, наш завхоз подскажет. Кузьмич, ты понял?

– Понятно усё! Зробим![2]

Поговорив ещё пару минут с Филончиковым, председатель укатил на ГАЗике к лесу.

– Надо бы митинг провести, а, Николай Ильич? – предложил секретарь парткома.

– Да какой митинг? Дома пиши в отчетах что хочешь, хоть о трех митингах. Смотри, поле какое, боюсь, не осилим до вечера. Да еще председатель намекнул, что на вертолетах областное руководство облет планирует делать. Начинать надо быстрее. Давай, ты идешь в первой группе, я во вторую, вот тебе и весь митинг.

– Товарищи! Пошли все  переодеваться!

Пока шли  к вагончику, да переодевались, приставленный к шефам Кузьмич мирно балагурил, рассказывая о колхозе и нынешней уборке урожая. Судя по его уверенному голосу, жестам, этот дед был, видимо, местным Щукарем.

– А маленький домик, для нужды, почему поставили? Недели полторы назад деучатки приезжали, свеклу сбирать. Вона там, прямо у деревни дело было. Крайняя хата, это Мартыновны дом. Богатая изба, добротная! На улице туалет, как дворец, почитай. Деучата к ней, мол, пусти, по делам надобно. А она – вона, в лес идите. Это деучаткам! Ну, так шибко обиделись они на Мартыновну и в обед умудрились в ейный туалет пару брикетов дрожжей бросить. Где уж достали? А можа, с собой привезли, уж и не ведаю. День, два ничего, сыро было. А аккурат к среде, да еще поутру, як солнышко вышло, как попреть, да как попреть. Вонища… Да всё на огород, на огород!!! И смех и грех… Дык председатель говорит, дешевле на каждом километре по туалету поставить, чем с Мартыновной бодаться. Вот и стоит кукушатник. Хороший, видный, свежей доской пахнет.

–А еще курсанты приезжали на днях, тоже сбирать урожай, только они свеклу выдергивали. Так те в обед, наверное, чтобы от своих командиров спрятаться, винцо крепленое по бутылкам пустым, помню «Анапа» была, так они это вино  в сифоны, как газировку, заправили. Пьют себе помаленьку, «ситро» мол, в сифоне. Пьют, да пьют. А командиры от подчиненных сами тихонько по стопарикам водку наливают. Наливают и наливают. Так теж молодыя, не понимають, в кровь все винные градусы вместе с газом и идуть. Опьянели шибко сильно. Нет, нет, не буянили. Но шибко веселыми стали. А сидели они на бережку, так сказать, к природе поближе, вона там, на бережку, речки нашей. А за речкой, аккурат в загоне, скот колхозный пасся. Так с первыми песнями всё стадо по лесам и разбежалось. По сей день собирають пастухи стадо. Два дня апосля надои напрочь упали. Во, как было!

 

Какой там митинг! Кузьмичёвы рассказы  развеселили ученый народ. Все сотрудники института рвались в бой! Где она, эта морковь? Ну, мы сейчас…

 

Филончиков притормозил Кузьмича, который, почувствовав, что владеет аудиторией, увидев одобрительные улыбки на лицах трудяг, готовился ещё что-то рассказать.

Работа спорилась. Все получалось, как и инструктировал председатель.

– Вот отсюда и до обеда, как раз полполя. Дальше кушать будем.

К обеду народ изрядно подустал. Смешков уже не было слыхать. И лишь неугомонный Кузьмич, то в одном краю, то в другом с улыбкой рассказывал свои байки.

– Вот как сейчас помню…

Забирать мешки приезжал колхозный тракторишка с прицепом. Тракторист, хмурый, с весьма серьёзным и значительным лицом дядька в годах, Миронычем его звали, с укоризной смотрел как неумело, однако со старанием, доцент Клячин и младший научный сотрудник Ковриков – это они отвечали за погрузку – забрасывали в прицеп мешки.

– Осторожно, побьешь всё, там же морковка, а не железо. Давай, давай, кантуй, да потихоньку, осторожнее. Ничего не можете, как же так можно? Морковку и то не можете загрузить. Вучыть вас трэба. Аей, аей…

Обед прибыл на ГАЗончике председателя. Повариха Валентина, полная, краснощекая деваха, шумно и суетливо принялась расставлять на столе миски, разложила хлеб, ложки. Появились два термоса, с наваристым борщом и чаем.

– Обед, обед!!! Поскорее! Все за стол!

Чувствовалось, что весь обеденный ритуал Валентине привычен, да и приятен.

– Садитесь, поплотнее, поплотнее!  Вона там еще лавчонка, садитесь, места всем хватит. Кто за добавкой? Прошу, пожалста…

Из-за леса послышался сначала приглушенный, затем всё нарастающий и нарастающий звук.

Вертолет.

И тут же взревел мотор ГАЗика. Председатель и сопровождающие его лица, уже через минуту скрылись на лесной дороге.

– Так это военный вертолет! Красовский летит!

– Ну, потеха, – шумно захохотал Кузьмич, – а председатель подумал, что по его душу областное начальство прибыло, и дал деру! Ну, потеха! Смотри, за минуту скрылся, во дает, ну  молодец…

Вертолет приземлился  на поляну, рядом с дорогой. Красовский радостно подбежал к обедающим коллегам, степенно подошли  пилоты.

Минут через сорок после проведенных исследований, загрузив многочисленные колбочки и пробирки с пробами, прихватив обещанную трудовому коллективу морковь, эдак, килограммов четыреста, вертолет улетел в сторону города.

 

Всё. Обед завершен. Небольшой перекур, и народ вновь ринулся на борьбу за урожай, природа звала. Уже и результат был виден, да и границы морковного поля уже отчетливо наблюдались.

Вновь автоматические, несколько натруженные, но ставшие уже привычными за эти несколько часов движения: наклон, морковка, почистили, обтряхнули, в ведро. Полное ведро, вперед, к мешку. Пока идешь обратно, отдыхаешь.

Ворчливый Мироныч ещё пару раз проехал на тракторе.

– Да, поживей, поживей хлопцы, мне ещё трэба обернуться разок, поживей!

И председатель пару раз подскакивал. Опасливо поглядывая на небо, интересовался:

– Ну, как тут у вас? Молодца!  Всё поспеваете, отлично.

И вот он, радостный финал. Ещё не было и шести, а поле пройдено.

Народ повеселел.

Уже и шутки, подначки,  прибаутки пошли.

Скоро домой.

Те, что математики, считали, сколько тонн моркови ими было перелопачено, делили на число работающих, умножали на среднестатистический состав семей, что-то округляли и так далее.

Физики не были бы физиками, если бы не обсудили, способна ли эволюция современного мироздания, оторвать, наконец, человека от сохи и создать технику, способную собирать эту несчастную морковь без непосредственного участия человека.

Связанные с исследованиями природных аномалий с удивлением, озабоченно рассуждали: почему не было, хоть и обещали, дождя, что–то ненормальное твориться с природой…

Устав от собственного балагурства, у бытовки, дремал Кузьмич.

Автобус, кстати, стоял наготове, водитель так же мечтал и о вечерней субботней баньке, и любимый футбол по телеку посмотреть, как–никак первенство завершается.

Полная идиллия.

 

Сборы почти завершились, когда к бытовке в очередной раз, на своей технике, подъехал старый ворчун Мироныч.

Филончиков, с умиротворенным видом и мягкой улыбкой, обращается к трактористу:

– Спасибо, Мироныч, без тебя мы бы не справились. Техника у тебя что надо,  как часы работает. Молодец!

И здесь произошло то, о чем долго ещё вспоминал весь институт. Да нет, не пару дней, и не месяц, десятилетиями потом вспоминал.

Гордо приосанившись, хмуро выслушав Филончикова, Мироныч молвил свою знаменитую речь.

– Вось я и кажу[3], жалко мне вас, ох как жалко. Коли я вучылся у профтехвучылищы, то и специальность получил. На трактор посажен. Во как! Дык вот.   Гляжу я на вас, жалко мне вас – вучыцца трэба!..

Мертвая тишина…

Затем раздался хохот, переходящий в истерический вой.

Научный мир, прибывший на помощь колхозу, обучающийся с пеленок и по седые волосы, очкастый, облысевший от научных трудов и поисков, хохотал гомерическим смехом.

– Ну, Мироныч… Надо же… Учиться…Осадил… Урыл…

На такой вот ноте, с удивительно хорошим настроением, с Мироновской подзарядкой:«…вучыцца трэба…», уезжали сотрудники НИИ домой, и песни были и шутки, и шумные воспоминания о работе в поле.

Но главное: «…вучыцца трэба!..», помнили все.

Человеческая жалость Мироныча была хорошо принята и руководством института. Частенько на совещаниях, в ходе различных слушаний, конференций, даже на Ученом Совете, если возникало некое непонимание позиций, а то и тупики в научных спорах,  несогласия и прочее, директор института ставил точку:

– Так что там по этому поводу говорил Мироныч? А! Вот то-то. Вучыцца трэба!..

 Да и сотрудники не отставали.

– Как велел  Мироныч, вучыцца трэба!..

А то и просто произнося имя Мироныч, задорно смеялись, словно это анекдот номер такой-то.

Ха-ха-ха!!!

Прошли годы, встречаясь, бывшие, и ныне работающие ученые, сотрудники института, был ли он на той знаменитой уборке морковки, не был (теперь это уже и не важно), вспоминали:

– А помнишь: «…вучыцца трэба!..»,  и по-доброму хохотали.

– Ну, Мироныч, ну дал копоти, три десятка лет уж прошло, а помнят наши его слова.

Во, как вошел в историю!